В воскресенье, 22 июня 1941 г. из черных кругов радиорепродукторов «Рекорд» Холуница услышала страшное слово «Война!». «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!» - эти слова вселяли уверенность в скором и успешном разгроме вероломного врага. Ведь ещё вчера пели бодро «Если завтра война…», ещё стояли перед глазами кадры кинохроники о разгроме белофинов, японских самураев на Хасане…

… На другой день началась всеобщая мобилизация.

Мобпунктом  райвоенкомата стало здание средней школы на улице Советской. Ежедневно с ее двора напутствуемые райвоенкомом Александром Аркадьевичем Зыковым и зав. Военным отделом райкома партии Василием Дмитриевичем Шитовым, построившись повзводно, уходили мобилизованные по дороге в Слободской. Бывало, отправляли человек до пятисот в день. Уходили пешком, уезжали на подводах, редких грузовых машинах. До бора, а то и дальше провожал их неутешный плач жен, матерей, детей, надрывный звук гармошек. Взрослые понимали: война – это серьёзно, это очень жестокое и грозное дело, это горе, кровь, смерть, голод и лишения. Потому и плакали, цеплялись друг за друга в последних объятиях, понимая, что прощаются, быть может, навсегда.

А вести с фронтов шли все тревожнее. Фашистская лавина стремительно продвигалась по всем направлениям.

В Холуницу начали прибывать десятки, а потом и сотни эвакуированных  с Украины, Прибалтики, Карелии, Ленинграда. Поселковому Совету, где председательствовал Алексей Тимофеевич Городилов, РИКу под председательством Аркадия Ивановича Мошкина, а после него Николая Максимовича Нижегородова, райкому ВКП(б) и его первому секретарю Александру Семёновичу Первакову пришлось ежедневно решать сотни вопросов, связанных с размещением эвакуированных на жительство, с устройством их на работу, снабжением продовольствием.

 

Непослушна мне кисть. Только слово несмелое,

Штрих за штрихом рисует суровый тот год.

Две скрипучих доски – весь мосток через Белую,

И по ним наше лихо с вещами идет.

 

Здесь до хрипа рядятся, расходятся, сходятся,

Долго щупают вещь, примеряясь к цене…

А во взглядах… надежда кружит, хороводится:

«Хоть за даром бери! Лишь бы хлебушка мне!»

 

Помню шаньгу-комок, на морозе кирпичную,

Как сверкнула слеза по седой бороде,

И сказал мне старик: «Мы к морозу привыкшие.

На-ко ешь. Привыкай не кориться судьбе!»

 

Он не взял ничего скарба нашего скудного, -

Только снова ко мне протянулась рука.

И желтее луны было масло топленое,

И искристым, как мрамор, кружок молока…

 

Это стихотворение «Холуницкий базар 41 года» написал в 1972 г. бывший эвакуированный в Белую Холуницу с Украины Римм Молдавский. В стихах – правда. Холуничане сами жили бедно, но делились с эвакуированными и кровом, и хлебом.

В поселке и районе также нашли приют сотни ленинградских ребят. К нам прибыло 8 детских садов и младшие школьники из города на Неве. Район  принял тысячу сто ленинградских детишек.   Кроме Холуницы интернаты разместили в Быданово,  Пантыле,  Прокопье,    Вагино,  Сырьянах,  Всехсвятском,  Шитово. Как бы ни было трудно, но ленинградским детям сохранили жизни, возвратили детство. Машиностроители взяли шефство над поселковым интернатом. Оказывал помощь эвакуированным детям и райпищекомбинат, которым руководил  Николай Александрович Смирнов.

Большинство ребят впоследствии вернулись в Ленинград. У кого родственников не обнаружилось, остались в Холунице. Валя Манежнова (Самсонова) выучилась на инженера-экономиста, работала на машстройзаводе. Александр Данилов стал механизатором, ездил на освоение целины в Сибирь, в последние годы работал трактористом в райузле связи.

Тыловая Холуница приняла под свой кров осенью 1941г. раненых с фронта. Эвакогоспиталь №1149 разместился в зданиях педучилища (школа №2), которое перебралось на улицу Советскую, и заводоуправления. Кроме приехавших, в госпитале работали местные специалисты и младший обслуживающий персонал: врач Анфиса Булатова, медсестра Тася Колесникова, санитарки Анна Девятых, Прасковья Шитова и другие. Перед ранеными не раз выступали работники райкома партии Л.М. Быданова, Е.И. Куфтырева.

            Случалось, в госпиталь в Белой Холунице попадали… белохолуничане.  Например, бывший токарь завода Игорь Колесников, получивший тяжелое ранение под Тулой, долечивался у себя на родине. А потом служил в его охране…

            В январе 1943 г. контингент раненых и больных в госпитале сменился: сюда привезли военнопленных. В основном итальянцев, мадьяр. Обмороженные, раненые, больные, они были доставлены из-под Сталинграда в Слободской, а оттуда на подводах колхозницы и старики привезли их в Холуницу. Часть умерла по дороге. Их трупы потом ездили собирали. Умерших  католиков священник кладбищенской церкви не разрешил хоронить на православном кладбище. Несколько десятков безвестных завоевателей похоронены за западной оградой погоста.

Территорию огородили высоким забором с рядами колючей проволоки и 6 – метровой контрольной полосой. На пяти сторожевых вышках стояли вооруженные часовые.

Содержали, кормили пленных по условиям международной конвенции, хотя СССР официально ее не подписывал. Постановлением Совнаркома СССР от 24 ноября 1942 г. и соответствующим распоряжением Управления тыла Красной Армии была установлена такая раскладка продуктов на одного военнопленного в день: хлеб ржаной – 600 граммов, овощи, картофель – 500, мясо и жиры – 93, крупа – 80 граммов.

Эти нормы выполнялись даже в самые суровые годы. Военнопленным, больным тифом, экземой, чахоткой, дистрофией оказывалась врачебная помощь, многим сделано переливание крови. (Аргументы и факты» № 41 за 1988 г.)

Рабочий поселок, изнемогая от тяжелого труда и постоянного недоедания, делал всё, чтобы помочь фронту. А пленные тем временем питались довольно сносно для военного времени и, залечивая раны и болячки, приходили в себя. Из-за забора уже весной 1943 – го стала слышна духовая музыка.

Старожилы помнят, как немцы на санках возили  кадушку с маслом из «Маслопрома», как пленные заготовляли дрова в бору, как тушили большой пожар на улице Красной в начале лета 1944 г., помнят случай побега.

В 1944 г. госпиталь уехал в Запорожье.

Рассказывая о военных годах, тем, кто пережил, хочу напомнить, а молодым рассказать о том, что мы тогда постоянно испытывали чувство голода. Хлебный паек для рабочих – 600 г., для студентов и служащих – 400, для иждивенцев – 300 г в сутки. По карточкам числились жиры, белки и углеводы, а на деле это выглядело примерно так: глиняная чашка – тарелка с мутной водицей, в которой плавало несколько тукмачей (маленьких вареных кусочков ржаного теста) искорок растительного масла. Поешь – ощущение такое, что и не ел. Сам видел, как люди в столовой вылизывали чашки, знаю, что стреляли голубей, ели павших кур, мякоть ракушек…

        

         Сотни заводчан ушли на фронт. На их рабочие места встали женщины, подростки, старики. На предприятие пришло более пятисот новых работников. Вместе с эвакуированным в белую Холуницу Никопольским заводом подъемно – транспортного машиностроения им. В. И. Ленина объединенное заводское производство уже в четвертом квартале 1941 г. работало полным ходом.

         Основные цехи выпускали снаряды для противотанковых и зенитных орудий. Одновременно в конце 1941 года изготовили первые 27 ленточных стационарных конвейеров. В следующем году освоили производство передвижных транспортеров, элеваторов и шнеков.

Белохолуницкий машстройзавод  был все годы войны в числе передовых. Не раз досрочно выполнял заказы Государственного Комитета Обороны. Свидетельство тому – хранящееся в музее Красное знамя Наркомтяжмаша, переданное коллективу на вечное хранение.

         В первые дни войны в стране развернулось движение за создание Фонда обороны. Кузнец завода М.В. Амосов на митинге заявил, что будет вносить в Фонд обороны однодневный заработок ежемесячно до конца войны. Это движение было поддержано во всех цехах предприятия и в других организациях поселка.

         Многие овладевали знаниями по ПВХО, санитарным делом.

         Уже к 7 ноября 1941 г. для фронтовиков в районе было собрано 5000 разных теплых вещей, в т. ч. 74 полушубка, 30 меховых жилетов, 179 пар валенок, 516 шапок – ушанок, 483 пары шерстяных перчаток и рукавиц, а также 1730 овчин, 500 кг шерсти и другое.

         За годы войны в Фонд обороны от населения района поступило 1 млн. 200 тыс. рублей. Многие тысячи рублей собраны на строительство танковых колонн,  на эскадрильи боевых самолетов, миноносцы и бронепоезда (Цифры взяты из газеты «Красное знамя» за 7 ноября 1941 г. и 9 мая 1945 г.)

         Леспромхоз и лесхоз давали для военной промышленности ружейную болванку и авиафанеру.

         По фронтовому трудились трактористы Белохолуницкой МТС. Основные силы партийно – советского актива направлялись в деревню.

Народ работал не покладая рук. Приходилось добиваться безусловного выполнения плана  хлебопоставок, мобилизовать людей на лесозаготовки, в трудармию.

И наступил, наконец, долгожданный День Победы!  Отощавшая от постоянного недоедания, обносившаяся с выплаканными от сотен похоронок глазами и все – таки счастливая Холуница встретила его с радостью и облегчением.

На фото:

1. Мария Андреевна Зырянова, резчица металла, награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.» и орденом «Знак Почёта».
2.  Военная продукция Белохолуницкого машиностроительного завода.
3. Красное знамя Наркомтяжмаша переданное коллективу на вечное хранение за досрочное выполнение заказов ГКО.

 Выдержки  из книги И. В. Порошина  «Белая Холуница»,

КИРОВ, Волго – Вятское книжное издательство, 1991 г.